Тема возможной роли Китая в урегулировании кризиса вокруг Украины периодически возвращается в медиа-повестку, особенно – после публикации позиции Пекина по этому вопросу в феврале 2023 года.

Характерно, что заявления, как минимум, допускающие подобную роль КНР, периодически делают и высокопоставленные политики из стран НАТО.

Как известно, ближе к концу марта 2023 года с предложением к президенту США обсудить мирный план для РФ и Украины с председателем КНР обратился премьер Люксембурга Ксавье Беттель.

Широко известно и прозвучавшее примерно в тот же период заявление представителя президента Турции Ибрагима Калына, что если состоится разговор главы КНР с украинским президентом и «если здесь будет сформирован фундамент для переговоров», Анкара такие шаги Пекина поддержит.

В чем могут заключаться мотивы политиков из стран НАТО, выступающих с подобными заявлениями? Ведь возможность усиления роли Китая в рамках таких гипотетических переговоров на ближайшую перспективу вызывает сомнения. В конце концов, тот самый телефонный разговор между Владимиром Зеленским и Си Цзиньпином, о вероятности которого так много было сказано в последние недели, на момент написания этого текста не состоялся (вспомним и неопределенную фразу главы КНР про возможность такого разговора «когда придет время»).

Начнем с чуть менее очевидной причины – возможной тактики стран, чье руководство тоже видит себя потенциальными посредниками в переговорах Москвы и Киева. Чем чаще в качестве вероятного посредника обсуждается Китай (на деле, вряд ли приемлемый в такой роли для тех же США), тем выше вероятность, что на его фоне другие потенциальные посредники и площадки будут рассматриваться в том же Вашингтоне как более подходящие, когда вовлеченные стороны и правда окажутся на пороге переговоров.

Произойдет это явно не сейчас, но ведь и потенциальным посредникам не всегда выгодно форсировать такие события. Скажем, Реджепу Эрдогану подобная роль могла бы добавить очков во время президентской гонки. Но, с другой стороны, в случае его победы и определенной паузы после выборов не исключено, что США, сейчас явно не настроенные подыгрывать турецкому президенту, отнесутся к усилению его посреднической роли более спокойно.

Представители Люксембурга, кстати, в 2019 году (в лице тогдашнего посла страны в РФ Жан-Клода Кнебелера) уже предлагали выступить в роли посредника в рамках переговоров Москвы и ЕС. Нельзя исключать, что, выбрав удачный, по их оценке, момент, они еще предложат свое посредничество и площадку и в рамках российско-украинского диалога. Ведь, немного перефразируя Глеба Жеглова, выступать с такими предложениями тоже нужно «вовремя, чтобы в самую десятку лупить».

Другая причина, в общем-то, очевидна. Делая осторожный реверанс в сторону Китая, руководство той или иной страны НАТО дает понять элитам и лояльно настроенной к таким идеям части общественности, что также готово добиваться инвестиций и иных встречных шагов от Пекина, а комплименты в адрес его возможностей как вероятного посредника - только предлог.

В той же Турции, кстати, представители КНР еще до выборов взаимодействовали и с деятелями оппозиции. Скажем, с ныне ключевым соперником Реджепа Эрдогана на выборах Кемалем Кылычдароглу в 2022 году контактировал посол Китая в Анкаре, кроме того, тогда прошли переговоры делегации с участием китайских дипломатов с представителями Народно-Республиканской партии, к которой принадлежит этот политик.

В контексте же отношений с США комплиментарные заявления политиков из стран НАТО о возможной роли КНР в мирном процессе по Украине могут быть связаны с разными мотивами: в каких-то случаях продемонстрировать легкую фронду по отношению к Вашингтону, в других – активизировать отношения с частью американских элит, настроенной, в том числе, на более прагматичную линию в отношении Пекина.

Ссылка