1.Ротации в губернаторском корпусе в преддверии президентской кампании способны не только решать управленческие и электоральные задачи в узком смысле (как один из возможных факторов снижения протестных настроений в соответствующих регионах), но также могут способствовать формированию более благоприятного информационного фона для кампании (по крайней мере, в первое время, снижая интенсивность негативных медиа-кампаний в таких субъекта) и транслировать важные для Кремля месседжи (например, в сфере кадровой политики, антибюрократической и, возможно, антикоррупционной повестки, внимания к локальным проблемам). По этой причине перестановки в этот период могут затронуть не только наиболее электорально значимые и протестные регионы.

2. Вспомним: в сентябре 2018 года руководители 16 из 22 регионов, где проходили губернаторские кампании, были впервые назначенными врио. При этом 10 из них получили такие назначения в последние месяцы 2017 года (то есть до президентских выборов), а 6 — уже весной 2018 года (5 — в самом конце мая). В конце 2017-первой половине 2018 года заметную часть губернаторов, покинувших должности в рамках ротаций, составили главы электорально значимых протестных регионов (например, Красноярского края, Новосибирской, Омской областей), а также руководители- «старожилы» (Аман Тулеев, Валерий Шанцев, Александр Карлин). Однако накануне кампании-2024 многие главы протестных регионов и губернаторы, занимавшие свои посты более 2 сроков, подтвердили свои полномочия по итогам ЕДГ-2023 - либо уже покинули должности.

3.В зоне риска по-прежнему находится ряд губернаторов протестных регионов. Среди руководителей этой группы уровень риска заметно выше среднего — у губернатора Оренбургской области Дениса Паслера, в несколько меньшей степени — у главы Забайкалья Александра Осипова, руководителя Республики Алтай Олега Хорохордина, губернатора Курганской области Вадима Шумкова, а также главы Республики Коми Владимира Уйбы (для него уровень риска выше среднего, хотя полномочия истекают только в 2025 году.) При этом возрастают риски для губернаторов протестных территорий, чаще находящихся в зоне внимания федеральных медиа.

4. Кадровая политика Кремля в преддверии ЕДГ-2023 была обусловлена отказом от ротаций даже в ярко выраженных протестных регионах (например, в Якутии и Алтайском крае). Не исключено, что этот тренд продолжится и в конце 2023-первой половине 2024 года. Заметно снизился после успеха «Единой России» на выборах в Народный Хурал Калмыкии, но все же сохраняется определенный уровень риска для главы республики Бату Хасикова. Также не исключена замена ряда руководителей- «технократов» из регионов, с которыми ранее были связаны внутриэлитные конфликты, - например, губернатора Липецкой области Игоря Артамонова.

5. Важной частью повестки президентской кампании может стать антикоррупционная тематика, а также проблемы коммунальных систем. В этих условиях могут усилиться риски для глав регионов, где уже фиксировались долгосрочные проблемные узлы в этих сферах - в случае, если накануне или непосредственно в ходе президентской кампании там будут происходить новые негативные резонансные события. Так, пока вероятность замены главы Дагестана Сергея Меликова — ниже средней, но в случае повторения техногенных аварий в республике эти риски усилятся; в случае новых антикоррупционных расследований в Брянской области риски замены могут возрасти для Александра Богомаза (полномочия обоих истекают в 2026 году).

6. При формировании нового состава правительства кадры могут рекрутироваться не только из губернаторского корпуса, но и из более широкого круга региональных и муниципальных чиновников. Среди глав регионов в правительство может перейти как ряд губернаторов- «технократов», занявших посты в 2017-2018 годах, так и руководители, работающие более одного губернаторского срока.