В ре­ги­о­нах про­дол­жа­ют­ся ре­гу­ляр­ные за­дер­жа­ния чи­нов­ни­ков и са­мых раз­ных пред­ста­ви­те­лей мест­но­го по­ли­ти­стеб­лиш­мен­та. Со­глас­но экс­перт­ным оцен­кам, борь­ба с кор­руп­ци­ей на­ча­ла вновь уси­ли­вать­ся.

Ак­ти­ви­за­ция ан­ти­кор­руп­ци­он­ной борь­бы на­ча­лась в 2008 году. Ее пик, по­жа­луй, при­шел­ся на 2012-2015 годы. В даль­ней­шем, на­чи­ная с пе­ри­о­да пан­де­мии ко­ро­на­ви­рус­ной ин­фек­ции, фик­си­ро­ва­лось ее по­сте­пен­ное сни­же­ние. Фак­ти­че­ски ан­ти­кор­руп­ци­он­ный кон­троль стал по­сте­пен­но сни­жать­ся.

Чи­нов­ни­ки на ме­стах по­чув­ство­ва­ли воль­ни­цу, по­то­му что умень­шил­ся кон­троль за го­су­дар­ствен­ны­ми за­куп­ка­ми, и бюд­жет­ная сфе­ра ста­ла до­ми­ни­ро­вать, тем бо­лее по­сле СВО. К со­жа­ле­нию, на се­го­дняш­ний мо­мент у нас оста­ет­ся несколь­ко тем, ко­то­рые яв­ля­ют­ся наи­бо­лее кор­руп­ци­он­но ем­ки­ми. Так, в мир­ной от­рас­ли это IT. Во­ен­ные за­куп­ки и по­став­ки пока еще пол­но­стью не по­став­ле­ны но­вым ми­ни­стром под кон­троль, по­то­му что этот кор­руп­ци­он­ный биз­нес вы­стра­и­вал­ся на са­мом деле не один де­ся­ток лет.

Се­рьез­ные про­бле­мы фик­си­ру­ют­ся в со­ци­аль­ной сфе­ре и, что важ­но, в сфе­ре ЖКХ. То есть эти от­рас­ли на­хо­дят­ся в сфе­ре са­мо­го вы­со­ко­го кор­руп­ци­он­но­го рис­ка. Оче­вид­но, что по­доб­ные сфе­ры нуж­да­ют­ся в по­сто­ян­ном мо­ни­то­рин­ге.

Од­на­ко тут по­яв­ля­ет­ся опре­де­лен­ный дис­со­нанс. С од­ной сто­ро­ны, сей­час у нас про­вер­ки биз­не­са фак­ти­че­ски за­пре­ще­ны, и этот за­прет по­сто­ян­но про­лон­ги­ру­ет­ся пра­ви­тель­ством. С дру­гой сто­ро­ны, мы го­во­рим о том, что про­ку­ра­ту­ра и дру­гие над­зор­ные ор­га­ны долж­ны про­ве­рять эти от­рас­ли по­сто­ян­но. Ведь пре­зи­дент ре­гу­ляр­но ука­зы­ва­ет – нель­зя пре­кра­щать бо­роть­ся с кор­руп­ци­ей.

Од­на­ко борь­ба с кор­руп­ци­ей пока идет толь­ко опе­ра­тив­ным пу­тем. Но это, по­ла­гаю, яв­ля­ет­ся не со­всем пра­виль­ным, по­то­му что мы бо­рем­ся с по­след­стви­я­ми, ко­гда факт пре­ступ­ле­ния уже со­сто­ял­ся. На мой взгляд, мы долж­ны бо­роть­ся в первую оче­редь с усло­ви­я­ми, фор­ми­ру­ю­щи­ми кор­руп­ци­он­ный биз­нес. На­при­мер, вы­яв­лять сго­во­ры. Вот это очень важ­но, тем бо­лее на уровне ре­ги­о­нов. В ре­ги­о­нах все всё зна­ют. По­это­му го­во­рить се­год­ня, что мы что-то не зна­ли, или на­чаль­ник что-то не знал — это неправ­да. У нас су­ще­ству­ют оли­гар­хи­че­ские груп­пы на уровне ре­ги­о­нов, у нас су­ще­ству­ют те же са­мые схе­мы, что на фе­де­раль­ном уровне. По­это­му надо уси­ли­вать кон­троль, надо при­ду­мы­вать но­вые ме­то­ды про­фи­лак­ти­ки имен­но на ис­ход­ной ста­дии.

Мы долж­ны, пре­жде все­го, оце­ни­вать бюд­жет с по­зи­ции це­ле­со­об­раз­но­сти, обос­но­ван­но­сти, то есть це­ле­со­об­раз­но ли вы­де­лять день­ги, обос­но­ва­на ли цена на кон­крет­ный кон­тракт и кон­тро­ли­ро­вать ра­бо­ту, что­бы не по­лу­ча­лось у нас как с дам­ба­ми, ко­то­рые смы­ва­ют­ся, и по­том про­ис­хо­дит за­топ­ле­ние.